Неба вечернего дымка.

Травы – душистый кипрей.

Сашка, Алёшка и Димка –

Юные волки морей.

Крепкие парни, но дети,

Верят ещё в чудеса:

Сашка пойдёт на корвете

Штормы ловить в паруса,

Лёшка готовится в юнги,

С Хокинсом чуя родство,

Димка же хочет, чтоб Врунгель

Взял в кругосветку его.

Смирно! Надеть бескозырки!

Жаль, что одна на троих.

Кто щегольнёт перед Иркой?..

Ветер вспорхнул и затих.

Спит Балаклавская бухта,

Шепчет у пирса вода.

Замерло всё, и как будто

Этот покой навсегда.

Осенью жаркого года

Им по тринадцать уже…

Много работы у взвода,

Глина кипит в блиндаже.

Смертью плюют минометы,

Катятся волны свинца,

Это мужская работа

Сыну стоять за отца,

Брату ложиться за брата

В мареве крымской земли...

В небо уходят фрегаты,

В небе живут корабли.

Цыганка тянет «ай-на-нэ…»,

А я откупорил за брата,

Он видел корпус Богарне

И кавалерию Мюрата.

Свистящей сабелькой рубал

Французам головы и руки…

Сдана Москва, окончен бал,

Но длятся, длятся наши муки.

Смеются чёртовы луи,

Детей российских вырезая.

Галдят капрала холуи,

Скулит брудастая борзая.

Я вторю ей в который раз,

А ты в бою слезу расплавил

И в море вражеских кирас

Гусар израненных направил.

Давай помянем, старина,

Друзей, оставшихся в бурьяне.

Марфушка, нам ещё вина,

Мы очень тихо побуяним.

Мы снова с братом будем тут

Сгорать и спрашивать картечью,

Зачем держался мой редут,

Когда в крови Замоскворечье?

Сражались, порохом дыша,

Напрасно ль мы на поле брани?

Давай до дна, моя душа,

Ты был тогда смертельно ранен,

Я был убит.

Я падал в закатную радугу,

Там видел небес наготу,

И лодку, жующую Ладогу,

И сеть рыбака на борту.

За тучами иссиня серыми,

Полночных считая ворон,

Я хаживал тихими шхерами,

А утром, как люген-барон,

Любимой жене за беседою –

Тебе, и тебе лишь одной –

Простыми словами поведаю,

Как славно в сторонке родной.

В погоне за свежими сказками

Я ветры держал за хвосты

И плавал горами кавказскими,

Срывая магнолий цветы

Для милой, с игривыми турами

Барахтался в звонких лучах

Под вечными звездными сурами,

Чтоб утром с улыбкой в очах

Ты верила мне окончательно –

Как верят барону-вралю –

Что наша страна замечательна,

И я тебя очень люблю.

Летал я в долины алтайские, 

Где, в горние дудки трубя,

Укладывал яблоки райские

В мешки облаков – для тебя.

Там солнце медовыми сотами,

И счастье на лицах – не вру!

Спешу поделиться красотами,

А хочешь – с собой заберу,

Чтоб ты любовалась зарницами

И тоже кружилась со мной

И этими белыми птицами

Над нашей любимой страной.

Гламурные дивы пускай говорят

О том, что нацисты несли нам прогресс.

Я вижу, как мальчики в танке горят,

Как рвутся овчарки прочёсывать лес,

Как жгут полицаи дома партизан,

Как пламя берёт стариков и детей…

Ты можешь, конечно, не верить глазам,

А верить брехне иностранных сетей.

Ты можешь урвать у великой страны,

И даже на деда плевать с высоты,

А он воевал, чтобы глупая ты

Не знала ужасные лики войны.

Дождило на Покрова,

Трещал пулемет-малюта,

Адамова голова

Германца пугала люто.

За право России быть

Давили собой туманы,

А ветер, уставший выть,

Зализывал наши раны.

За каждый скупой аршин

Холодной земли рыдали,

Сминая броню машин,

Волну из людей кидали.

За Веру, Царя и Русь

Вдали от родного дома

Вчера и теперь дерусь,

И выгорю, как солома.

Война – никакой не ад,

А закись крови на поте.

На поясе пять гранат,

И снова вставать пехоте

За будущие дожди,

За теплую мякоть хлеба...

Маруся, домой не жди,

Из бойни я выйду в небо.

Катится в небе луна –

Жаркий, промасленный блин.

Катя в Петра влюблена,

Петя влюблён в корабли.

Наша со шведом война,

Преображенский мундир.

Катя в Петра влюблена,

Рубит окно бомбардир.

Верит в страну демиург,

Строит народ под себя,

Гордо парит Петербург,

Близость Европы любя.

Враг под Полтавою бит,

Выпито много вина,

Ангел победу трубит,

Катя в Петра влюблена.

Множество смелых идей.

Всё понимает жена.

Катится в небе луна –

Сердце великих людей.

Когда твоя душа

Устанет лить печаль,

По струнам камыша

К началу всех начал,

К шестнадцати локтям

Влечёт её река.

Спи, нежное дитя.

Ты – песня тростника.

Когда Великий Нил

Качает Лодку Ра,

Священный Крокодил

Блаженствует и рад.

И времени река

Дарует новый день.

Ты – песня тростника.

Ты – лотос на воде.

Выйди на улицу, кепку надень,

С майским рассветом сдружись.

Лучшее время для творчества – день!

Этой доктрины держись.

Радуйся жизни и делай дела –

Это нектар для души.

Прямо шуруй, закусив удила,

К ночи дела заверши

И улепётывай с улицы прочь,

Улица ночью темна.

Спи до рассвета и помни, что ночь –

Лучшее время для сна.

Сегодня слова просты,

Мудрёных довольно сказано.

Моя вселенная – ты,

И счастье с тобою связано.

Сегодня горят мосты,

Печали былые рушатся.

Моя вселенная – ты,

И звёзды с тобою кружатся.

Сегодня миры чисты,

И радостно так на улицах.

Моя вселенная – ты,

И наши сердца целуются.

И наши глаза в глаза

Живая луна заметила.

И я о любви сказал,

И ты на любовь ответила.

На поле Куликовом тишина.

История встает перед очами:

Излучина Непрядвы взрыхлена

Осколками снарядов и мечами.

Здесь русые колосья ковыля

Похожи на серебряные волны.

Всё помнит эта русская земля,

И травы так отчаянно безмолвны.

Они впитали сорок первый год,

Им рыки танков слышатся ночами,

А в час, когда безлунный небосвод

Вскипает под рассветными лучами,

Луга и пашни дышат много лет

Одним дыханьем с тысячами павших,

И с паром к небесам восходит свет

Недрогнувших, за Родину стоявших.

Она бессмертна, сколько ни коси,

Горячей кровью залитая пойма.

На маленьком клочке Святой Руси

Единой ратью был татарин пойман.

Туман отпрянул, сеча началась.

И песня в каждом русском человеке

Ни разу с той поры не пресеклась,

Свободная и гордая навеки.

Забудется любой незваный гость,

Его слепая ненависть и злоба.

Пройдут дожди. И вражеская кость

Разломится под плугом хлебороба.

Родится хлеб. И наш могучий Дон

Наполнит жизнью спящие дубравы.

И разнесется колокольный звон

Над полем русской доблести и славы.

Над заливом восход лучист,

Но китайские вазы хрупки.

Тишина, и штабной радист

Прикемарил в радиорубке.

Значит, сердцу стучаться в стих,

Набегает волна на строфы,

Только ветер на море стих,

Как предчувствие катастрофы.

Буревестник в ночи кричал,

Обмирая перед войною...

Покидая родной причал,

Матросня на века с волною.

Соль на камбузе, братский хлеб

Офицеров и кочегаров

Крепче клёпок, брони и скреп

Адмирал – человек – Макаров.

Пейзаж за кормой остыл,

Беспокойно, туманно, люто,

Верещагин берёт холсты

И уходит к себе в каюту.

Ночь стекла серебром луны

На тела корабельных пушек.

В алтаре мировой войны

Не спасаемы наши души.

Девять сорок...

___Три...

______Точка.

_________Взрыв!..

Детонация всех снарядов.

Башня свернута,

_________Грохот адов...

Посейдону кишки раскрыв,

Броненосец идёт ко дну,

Ошалев от британской мины,

Так и дальше свою страну

Мы разломим на две половины.

Горизонт безнадёжно хмур,

Эти муки невыносимы:

Здесь оставленный Порт-Артур

И скупая слеза Цусимы.

Здесь на рейде стояла смерть,

Рык турбин, скрежетанье тросов.

Век прогресса, но наша твердь –

Героический труд матросов.

Это доблесть моей земли.

Слава воинам, людям моря!

Возвращайтесь домой, корабли,

Чтобы жёны не знали горя,

Чтобы сын моряка встречал

И поклялся своей невесте,

Покидая родной причал,

Быть достойным отцовской чести.

Не говори, что дел на век,

Достаточно недели...

Идет хороший человек,

Ликует Иудея.

Когорта копьями стучит,

Смеются домоседки,

А с неба капают лучи

На пальмовые ветки.

И все заправлены вином,

И смотрят на дорогу...

Не говори, что дел полно,

Не так уж их и много.

Их не на месяц, не на год...

Каифа в ложе вжался,

А добрый топал пешеход

И людям улыбался.

Ругать не стану время жести,

Когда любимую нашёл.

Давай с тобой мы будем вместе,

Пока нам вместе хорошо.

Давай откроем наши лица

Навстречу солнцу и ветрам.

Гляди, как радуются птицы

Простым, бесхитростным дарам.

Не захочу иного рая,

Когда в руке твоя рука.

И нет любви конца и края,

Она свободна, как река.

Она священна, как причастье. 

Пути к тебе – пути домой.

Давай стоять за наше счастье,

Пока мы дышим, ангел мой.

Не побоюсь нравоучений,

Сегодня ставки высоки,

На свете масса увлечений,

Но мы хотим писать стихи.

Стихи! как много в этом слове

Порыва, музыки, мечты,

Как будто мир увидел внове

И как ребёнок счастлив ты.

Пускай иная нынче мода, 

Наплюй на тренды этих дней!

Твоя в опасности свобода,

А ты не думаешь о ней.

Стихи – прекрасная задача! 

Червей сомнения – в утиль!

Поэт, гори, души не пряча,

Зажги в себе высокий штиль.

Не задавай себе вопросов, 

Кому ты снова проиграл?..

Дышал ветрами Ломоносов!

За небо Пушкин умирал!

Стихи – творение, искусство! 

Строки возвышенной держись,

А невосторженное чувство

Равно непрожитая жизнь.

На побитые камни спускается мгла,

не сбежать от её ритуала.

Если птица сложила до срока крыла,

значит, верить в любовь перестала.

Ты ещё не подумал о том, что полёт –

это путь к неминучей разлуке,

А пора треволнений уже настаёт,

и стрела не задержится в луке.

И охотник поставит на теле печать,  

и тебя, и гнездо уничтожит,

Но едва ли к полуночи станет легчать,

если день пережит, но не прожит.

Откажись навсегда от пустой ворожбы, 

отлучи от порога химеру,

Если небо своё отдаёшь без борьбы,

значит, сердце утратило веру.

Значит, капля за каплей, не сразу, не вдруг  

отомрут и мелодии песен,

Ибо мир без тепла и улыбок вокруг

никому не бывает чудесен.

Ты готов, истязая себя на краю,  

умирать над рыдающей лютней,

Но теряешь покой, и в безлюдном раю

с каждым часом тебе неуютней.

Изнуряешь себя, ожидая любви, 

но тебе она даже не снится.

Собери по крупицам себя! оживи!

посмотри, как сражается птица!

Даже если она на холодной земле  

в нестерпимой агонии бьётся,

Неживые желания тают во мгле,

а надежда на свет остаётся.

Не умеешь молиться – молчи, созерцай,  

как разумны природа и дети...

И пускай эти камни, как наши сердца,

обтесали ветра лихолетий,

Приносящие пытку чужие ветра  

и разгульная песня трактира

Не страшат, если нам среди зла и добра

очевидна гармония мира.

Сегодня чёрен белый свет,

Как прежде в нём порядка нет,

Но в бардаке невероятном

Стихи о добром и понятном

Пиши без устали, поэт.

Ни ласки дев, ни звон монет,

Ни пафос ярких эполет

Не называй своей удачей,

Живи совсем иной задачей:

Иди к читателю, поэт.

Когда-нибудь на склоне лет

Откроешь ты, что счастья нет,

А труд лирический напрасен,

Но веру в то, что мир прекрасен,

Храни, пожалуйста, поэт.

Дымят вечерние костры,

Горит звезда на небосклоне,

Уютно в материнском лоне,

Волхвы несут свои дары.

Иосиф смотрит на огонь,

На смирну, золото и ладан,

И путь к распятью предугадан,

Но мальчик входит, сжав ладонь,

В огромный мир, весь мир – его!

Как эти глиняные ясли…

Плывёт фитиль в лампадном масле,

И свет на лицах… Рождество.

Трещала в печке береста,

И мы, забыв свои печали,

Тебя улыбками встречали,

Как Богородица – Христа.

Ну, здравствуй, доброе дитя!

Зачем сжимаешь так ладони?

Отец поднёс тебя к иконе…

А после, косы расплетя,

Ты заняла себя борьбой,

Но, побродив по белу свету,

Ты разожмёшь ладошку эту,

Чтоб ничего не взять с собой.

Блестит студёная вода

На светлой глади полотенца –

В судьбе у каждого младенца

Одна предвечная звезда.

Сердцу не нравится ныть в груди,

К солнышку ищет лаз.

Жизнь продолжается, вверх гляди,

Не опуская глаз!

Радуйся лицам, пока не слеп,

Свету кричи: «Ага!»

Страждущим птицам отдай свой хлеб,

Силу прости врагам.

Толку не будет болеть за Рим, 

Выгорел он уже.

Миру и людям любовь дари,

Веру расти в душе.

Счастье твоё и сейчас, и здесь, 

Бережней надо с ним.

Небо зовёт, не цепляйся, лезь!

Можешь – других тяни.

Знай, суета не своё берёт, 

Бога лишает нас.

Завтра настанет, смотри вперёд,

Не закрывая глаз!

На макушке, знамо, ушки,

На опушке – верно! – дети,

К ним в карете едет Пушкин,

Лучший сказочник на свете.

Широка его улыбка,

Озорны его кудряшки,

У поэта молвит рыбка,

Рвётся тройка из упряжки,

Князь Гвидон поёт из бочки,

Петушок спорхнул со спицы,

И летят живые строчки

Сквозь столетия, как птицы.

* * *

Бенкендорфовы писули,

Козни мутных геккеренов,

Предписания и пули –

Всё в тени его катренов.

На Дворцовой гренадеры,

Тает снег на Чёрной речке…

Инда девочкам эклеры,

Инда мальчикам подсечки,

Пусть о лирике ни звука –

Это всё уже детали.

Важно, чтобы дети внукам

Сказки Пушкина читали.

Сокол мой ловчий, быстрая птица, многие ночи в радуге снится.

В небе высоком вижу я друга, сколь одиноко ласточке юга.

Брат мой услышит нежные зовы, стану я тише вод бирюзовых,

Ласковей стану флейты журчанья и неустанным жаром ночами!

Ярый мой коршун, смелый воитель! Слёзы всё горше, как не пролить их?

Злая подруга вьёт ему локон? Ласточку юга помнит ли сокол?

Стану жестока! ту, что вредила, ждёт на припеке пасть крокодила,

Ждёт у истока рать павианов. Стану жестока, мстительна стану!

Голубь мой синий, Царь моей пищи, там на чужбине дома не сыщешь. 

Очи устали брата не видеть. Жертва простая – зёрна Исиде.

Правду рассвета дай, Золотая! Путы навета так не пытают,

Меч наговора так не калечит. Скоро ли, скоро милого встречу?

Сердце мудрее жреческих гадов, ядов урея сердцу не надо. 

Как полечу я брату в объятья, стан облачу я в белые платья,

Солнечной нитью выложу кудри, знай, Повелитель, ибис мой мудрый,

Всех лазуритов искренней брызги. Помни мой свиток, Ра моей жизни.

Слушай тёплое сердце и следуй за ним

По реке, что под ласковым солнцем блестит,

Никогда никого ни за что не вини,

Если боль нестерпима – слезу оброни,

Никого не вини, а пойми и прости.

Благодарной улыбкой рассветы встречай,

На закаты легко и без грусти гляди,

Не ищи для себя одинокий причал,

Слишком скоро там душу отравит печаль,

Не желает покоя живое в груди.

Ты – ветра в паруса моему кораблю,

Даже если о прошлом слегка загрустишь,

То чарующим звёздам о нас вострублю –

Я тобою любим и тебя я люблю!

Слушай тёплое сердце, малыш.

Сорока принесла дурные вести,

Что люди, ожидая палача,

Пинали старика на лобном месте,

А он им улыбался и молчал.

Благие устремления Франциска, 

Худая доля Вечного жида –

Едины для того, кто реет низко

И никогда за веру не страдал.

Смирение имеющего совесть 

Сильнее оголтелых голосов,

Поэтому веками длится повесть

Судилища стервятников и сов.

Шевелятся уста не Бога ради, 

Речениями ближнего гнобя,

Но стыдно даже думать о награде,

Когда ты побеждаешь не себя.

+++

Ворона принесла иные вести,

Что мы, не дожидаясь палача,

Распяли старика на лобном месте,

А он благодарил и не кричал.

Вершили суд моральные калеки,

А стопы принимали третий гвоздь

За то, что процветает в человеке

Его нечеловеческая злость.

За то, что нам от неба надо много,

За мота и раба своей мошны,

За всех, кто упивается тревогой,

Кому страданья ближнего смешны.

А он учил последним поделиться

И не таить в карманах ничего,

И каждая расхристанная птица

Была у Бога, слушая его.

Сочинять поэмы стоя –

Дело самое простое:

Стих правдивее в ногах

И резвее, чем сайгак.

Будут вирши в лучшем виде,

Если ты рифмуешь сидя:

Водрузи себя на стул,

Как прославленный Катулл.

Проберут стихи до дрожи, 

Лишь когда шаманишь лежа:

Гениально отожжёшь,

И силенки сбережёшь.

А наелся настоящим, 

Налови катрены спящим:

Посетит тебя во сне

Муза с крыльями в коне.

Я творю не по феншую, 

Вверх тормашками вишу я

И пишу, когда могу,

Правда, чаще – на бегу.

Обойдёмся без фраз и напрасных прелюдий,

Даже если ты зол и выходишь на бой,

Я тебе докажу, что хорошие люди

Незаметно живут по соседству с тобой.

Ты не думаешь дальше своей табуретки

И привык за пространство своё воевать,

И не знаешь соседа по лестничной клетке,

Потому что тебе на него наплевать.

Ты кладёшь на тарелку себе заливное

И кидаешься в мир социальных сетей,

А тем временем он за бетонной стеною

Возвратился с работы и кормит детей.

То, что ты одинок, никуда не годится,

Только это расплата за частный живот,

Наши предки умели всем миром трудиться,

И потребность такая в народе живёт.

Разбуди же себя для совместных усилий,

Не противны они твоему естеству,

И скажи: «Я в ответе за нашу Россию,

Потому что я тоже в России живу!»

Улыбайся соседям и просто прохожим,

Уважай человека и в доброе верь,

И тогда станет день твой живым и погожим,

И тебе не придётся усиливать дверь.

Горизонты окутаны снами,

Дни во власти нечаянных дрём –

Это осень прощается с нами,

Нагоняя тоску с ноябрём.

Ни медвяно-багряных пролесков,

Ни снующих под кронами птиц –

Королева вчерашних бурлесков

Перешла на унылый стриптиз.

Всюду дымка плывет неживая,

Отгулявшей природы фантом.

Я хочу, бесконечно зевая,

Все дела отложить на потом,

Осознать, что осенние стансы

Неразлучны со словом печаль,

Провалиться в поэмы британцев

И тянуть облепиховый чай,

Предрекая уже недалёкий

Час, когда, наигравшись зимой,

Растирая ладошками щёки,

Возвратишься с мороза домой,

Чтоб отдаться тягучим беседам,

Принимая, что ночи длинны,

И под мягким ивановским пледом

Дожидаться прихода весны.